Российские политики вновь активно обсуждают значимость семейных ценностей и требуют запрета на пропаганду чайлдфри. Есть те, кто считает это попыткой ограничить свободу человека в личном пространстве. Однако, если взглянуть на историю, становится очевидно, что это движение имеет маятниковый характер. Об этом говорит историк, политик и доктор юридических наук Павел Крашенинников. Его книга «Государство против революции» подробно описывает, как власть пыталась воздействовать на общество через различные ограничения, часто противоречащие друг другу. Это иногда приводило к спорным последствиям. Например, отказ от семейных ценностей и пропаганда коллективного счастья, а также другие прогрессивные идеи своего времени закончились в 1920-х годах множеством социальных и экономических проблем. С разрешения издательства «Эксмо» («Бомбора») «Лента.ру» публикует фрагмент из книги.
Сексуальная революция и семейные узы
«Обновленная» советская семья к моменту создания Советского Союза была освобождена от церковного контроля, была провозглашена свобода браков, разводов и выбора имен. Буржуазное отношение к сексуальным отношениям подверглось жесткой критике. Пролетарские семейные ценности сначала были закреплены в декретах, а затем обобщены в Кодексе законов о гражданском состоянии, браке, семье и опеке (КЗАГСБСОП), принятом в 1918 году.
Большевики рассматривали православную церковь как элемент управления Российской империей, который необходимо разрушить, а также как источник пропаганды христианской морали, которую они отвергали. Вместо православной веры советские лидеры устанавливали свою — коммунистическую — религию, которая также служила инструментом управления.
Разрушение так называемой буржуазной семьи было одной из основополагающих доктрин марксизма, поскольку семья рассматривалась как средство угнетения женщин и детей патриархами. «Отношения полов станут исключительно частным делом, касающимся только заинтересованных сторон, в которое обществу не следует вмешиваться. Это возможно благодаря устранению частной собственности и общественному воспитанию детей, что уничтожает обе основы современного брака, связанные с частной собственностью — зависимость жены от мужа и детей от родителей».
Поэтому первыми декретами Советской власти, а также Кодексом законов о гражданском состоянии, браке, семье и опеке были отменены практически все ограничения, касающиеся семейно-брачных отношений в царской России.
Очевидно, что внезапно открывшийся клапан котла под давлением революционной энергии привел к так называемой сексуальной революции в Советской России и СССР, о которой мы подробно рассказывали в предыдущих статьях.
Стоит отметить, что автором термина «сексуальная революция» был Вильгельм Райх, хотя он подразумевал под ним нечто иное, чем то, что произошло во времена НЭПа.
Поскольку сексуальный контроль в крестьянских и мещанских слоях оставался довольно строгим, эта революция не носила глобального характера, затрагивая лишь небольшую часть городской молодежи (в основном комсомольцев), часть богемы и некоторых деятелей Советской власти.
Например, в середине 1920-х годов в СССР появилось первое в мире массовое движение нудистов, объединенное в общество «Долой стыд!», одним из вдохновителей и активных участников которого был видный партийный функционер Карл Радек.
На самой крупной демонстрации натуристов, как тогда называли нудистов, в 1924-1925 годах вышло несколько тысяч человек. Голая группа с большевистскими лозунгами и призывами не предавать классовую борьбу была замечена на Кузнецком Мосту.
Участники движения утверждали, что стыд является худшим бичом, унаследованным от царской эпохи:
Мы уничтожили это чувство! Посмотрите на нас и увидите свободных мужчин и женщин, истинных пролетариев, сбросивших оковы буржуазных предрассудков!
Долой мещанство! Долой поповский обман! Мы, коммунары, не нуждаемся в одежде, прикрывающей красоту тела! Мы дети солнца и воздуха!
По всей России начали возникать и множиться кружки «Долой невинность!», «Долой брак!», «Долой семью!».
На заре своего существования многие комсомольские ячейки видели свою основную задачу не в подготовке кадров для строительства светлого будущего, а в раскрепощении молодежи, разрушении старого мещанского быта и уничтожении православных оков нравственности времен «проклятого царизма».
Комсомольцы вместо того, чтобы заниматься пропагандой коммунизма, с животной радостью стремились продвигать свободную любовь. Причем делали это на собственном примере.
Количество преступлений, связанных с изнасилованием, резко возросло в 20-30-е годы ХХ века. Например, в 1926 году только Московским судом было рассмотрено 547 случаев изнасилования; в 1927 году — 726; в 1928 году — 849, хотя в криминалистической практике доказать такие преступления было довольно сложно. Наиболее рьяных насильников даже расстреливали.
А. Коллонтай ввела в обиход понятие «половой коммунизм», который пыталась реализовать революционная молодежь. Призывами «Жены, дружите с возлюбленными своего мужа» или «Хорошая жена сама подбирает подходящую возлюбленную своему мужу, а муж рекомендует жене своих товарищей» (Коллонтай А. Новая мораль и рабочий класс. М.: Изд-во ВЦИК Советов РККД, 1919) стали обычными.
Внебрачные связи имели почти четверть женатых мужчин и замужних женщин.
Результатом всех этих идей стало легитимирование самых одиозных форм брака и семьи — от гомосексуальных и тройственных союзов до коммун, где добровольно жили несколько десятков человек, ведя совместное хозяйство, обобществляя все имущество, включая одежду, и «дружа организмами», не образуя при этом постоянные пары.
Один из крайних секс-экстремистов того времени В. Кузьмин, активный пропагандист идеи коллективных спален в домах-коммунах, настаивал на немедленном уничтожении семьи как «органа угнетения и эксплуатации» (Кузьмин В. О рабочем жилищном строительстве // Современная архитектура. 1928. No 3).
Его сторонник архитектор К. Мельников в своем доме по Кривоарбатскому переулку построил для сна коллектива одно общее помещение, лишь слегка разделенное узкими вертикальными перегородками. Рождение детей рассматривалось ими как еще один производственный процесс, направленный на воспроизводство и увеличение трудовых ресурсов.
Еще в 1920 году было принято совместное постановление Наркомздрава и Наркомюста «Об охране здоровья женщин», в котором провозглашались бесплатность и свободный характер абортов. Аборт стал практически единственным способом планирования семьи.
Наплыв желающих был настолько велик, что в 1924 году были созданы специальные комиссии, которые выдавали разрешение на бесплатный аборт, применяя при этом, конечно же, классовый подход. Очередность была таковой: безработные-одиночки; работницы-одиночки, имеющие одного ребенка; многодетные, занятые на производстве; многодетные жены рабочих. Остальным разрешения выдавали по остаточному принципу, так что для некоторых аборт стал платным.
Власти начали подозревать, что с марксистской теорией семейных отношений что-то не так.
Это особенно стало очевидно, когда не